Давайте спорить!
Эти слова, написанные Ибрагимом ибн-Якубом больше тысячи лет назад, являются одними из наиболее известных и часто цитируемых описаний славянской природы – описанием редко (если когда-либо) оспариваемым. Эта цитата часто используется в виде аргумента в панславизме – какой силой мы бы стали, если мы бы могли объединиться, правда?
Но, остается вопрос достоверности слов ибн-Якуба – были ли славяне действительно так смелы и воинственны, так расколоты и разобщены, как сообщал Ибрагим? Возможно, как и многие другие исторические источники, его отчёт был искажён отсутствием понимания культуры наших предков.
Путешествия Ибрагима ибн-Якуба (By Popik - Own work, CC BY-SA 4.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=83847845)
Славянская демократия
Ибрагим ибн-Якуб был купцом, скорее всего шпионом и/или дипломатом, и, возможно, врачом. Он происходил из Испании (Каталонии или Андалусии) и был либо сефардским евреем, либо мусульманином еврейского происхождения. Несомненно, Ибрагим был образованным человеком, сведущим в мирских делах, был из хорошей семьи, и имел достаточно влияния/знакомств, чтобы быть принятым при дворе самого Оттона I Великого – императора Священной Римской империи. Какое имеет значение, откуда происходил Ибрагим, спросите вы? Как выяснится – очень большое.
Ибрагим вырос в мире сложного иерархического общественного строя. В мире, где каждый имел (и знал) свое место, где социальное положение личности было обусловлено традициями и законами, нарушение которых было немыслимо. В элитарных кругах как еврейской, так и мусульманской культуры каждый знал, как говорить, что говорить, что делать, как одеваться, как низко кланяться, где ходить, а где нет. Даже если кто-то не соглашался с обязательным социальным порядком, никто (или только немногие) не осмеливался оспорить статус-кво, потому что бунт означал – в лучшем случае – социальное отчуждение, а в худшем случае – смерть.
Но славяне, в то время, когда Ибрагим посетил их земли, жили по крайней мере несколько столетий в обществе, основанном на принципах прямой или косвенной демократии. Они сами творили свои законы, сами выбирали своих правителей. Их социальная иерархия основывалась на компетенции, а не на происхождении. Выполнение любой ответственной социальной функции – жреца, воина, правителя и т.д. – требовало соответствующих навыков и черт характера, и дополнительно, постоянно проверялось обществом и, что важнее, реальностью. Всякие сомнения в компетенции должностных лиц рассматривались публично, на вечах, где обвиняемые в некомпетентности должны были удовлетворительно ответить на все обвинения, то есть: представить свои действия/решения в другом/лучшем свете, оправдать, почему обвинения могли быть необоснованными, представить скрытые мотивы обвинителя, если таковые имелись. Одним словом, такой славянский «чиновник» должен был уметь оправдать и объяснить каждое своё решение, представить своё мнение/точку зрения ясным и всем понятным способом.
Дохристианские славяне с детских лет учились, что свое мнение нужно не только иметь, но и выражать. Продвижение в социальной иерархии славян требовало реальных навыков и достижений, а не помощи мамы, папы или политических союзников, поэтому у наших предков не было причин, чтобы скрывать свою силу или черты характера. Они знали, что для достижения чего-то в жизни, они могли полагаться только на самих себя. В придачу, религия дохристианских славян не давала им никаких обещаний посмертного вознаграждения, следовательно, не было основания терзаться или страдать в жизни, как с приказаниями своих религий терзались и страдали евреи, христиане или мусульмане.
Неудивительно, что в глазах Ибрагима ибн-Якуба славяне казались крикливыми, жестокими и сварливыми. Купец, воспитанный в иерархической и полной правил культуре ислама или иудаизма, интерпретировал их поведение сквозь призму своего знания и опыта. Точно так же современные беженцы из Сирии, воспитанные в правилах ислама, по прибытию в Европу делают поспешные выводы, что европейские женщины развратны. В глазах сирийских беженцев, сквозь призму их знания и опыта, непокрытые голова и тело не вопрос стиля или моды, а означают развратность.
Pax Christi – христианский мир
В наше время сварливость, импульсивность или разобщение считаются негативными чертами. Несмотря на то, что мы живем (или, по крайней мере, я предполагаю, что большинство читателей блога Витии живёт) в демократической системе и (якобы) у нас свобода слова, с детских лет мы научены смирению, тишине и неконфликтности (с взрослыми, соседями, супругами и т.д.). Наша социализация заключается в подавлении навыков: самостоятельного мышления, выражения своего мнения и противостояния взглядам других людей. Нас учат самоцензуре, включающей как наши мысли так и слова, чтобы, не дайте Боги, никого не обидеть. Нам разрешено критиковать только себя, предпочтительно бия свою грудь и оплакивая свою вину за все страдания этого мира, но любые попытки критической оценки мнений или поведения других людей встречаются с обвинениями в ксенофобии, шовинизме, феминизме, нацизме, фашизме, марксизме, левизне, сексизме, колониализме, нетолерантности и т. д. (ненужное удалить).
Откуда взялась эта дружелюбность западной культуры? Откуда взялось нежелание спорить? Как возможно, что наше светское, демократическое, радужное общество освобождённых, уверенных в себе женщин, мужчин и всех других гендеров настолько бояться инакомыслия, что оно засовывает кляп обвинений в рот каждого, кто осмеливается иметь другое мнение? Почему в, казалось бы, таком разнообразном и свободном обществе мы всё еще застреваем в тюрьме самоцензуры и политкорректности? Кажется, что корни нашего вынужденного смирения и послушания можно искать в христианской философии, доминирующей в Европе на протяжении веков.
Я знаю, в это трудно поверить, но христианство зародилось как глубоко пацифистское движение. Первые христиане не могли убивать, сражаться, спорить, ни каким-то образом противиться своего Бога. Хотя такое отношение верующих было очень полезно на ранних стадиях развития христианства (о чём я напишу в другое время), но с временем оно стало неудобным.
Во время Константина I Великого (который боролся с варварскими нападениями) появилась концепция борьбы во имя защиты веры, что положило начало концепции «справедливой войны», призывающей христиан встать на защиту невинных, а затем и крестовых походов, то есть, священной войны, в которой убийство иноверцев было формой покаяния за грехи. Однако, несмотря на активное создание доктрин, позволяющих пацифистским последователям Иисуса военные походы, теологи и мыслители до сих пор не создали доктрины, позволяющей христианам спорить друг с другом. В отличие от прибыльных войн, споры никогда не были в интересах ни церкви, ни государства, поэтому не было никаких оснований, чтобы их позволять. Таким образом, через столетия последующие поколения христиан, согласно наказам религии, смиренно и с послушанием, не жалуясь, должны были исполнять волю своих «пастырей».
Это смирение, согласие на непостижимое страдание зовут «ношением своего креста» и требуют от христиан до сего дня. Учитывая, что европейская культура насыщенна христианской идеей, неудивительно, что, как общество, мы послушны как ягнята.
Анатомия спора
Чтобы понять, почему сварливость считается негативной чертой в иудео-христианской традиции, мы должны сначала выяснить, что такое спор. В самом общем представлении, спор — это живой разговор людей с крайне разными мнениями.
Таким образом, чтобы спорить с кем-то мы должны иметь:
- своё собственное мнение – достаточно устоявшееся, чтобы постоять за него;
- контакт с людьми с разными взглядами. Взглядами, добавим, достаточно устоявшимися, чтобы стоить защиты;
- умение выражать свой взгляд достаточно четко, чтобы люди с разными взглядами могли наше мнение услышать (потому, что если наше мнение не услышано, не было бы спора);
- способность услышать человека с другим мнением;
- умение формулировать/модифицировать свои аргументы в ответ на разное мнение людей, с которыми мы спорим.
Ссора требует мышления, собственного мнения, слушания с пониманием и, что более важно, ссора требует контакта со мнениями отличными от наших. Разговаривая с кем-то, кто разделяет наши убеждения, мы можем только подтвердить наше мнение, но мы, конечно, не будем ссориться. Однако, разговаривая – или ссорясь – с человеком с разными взглядами, мы можем узнать что-то новое и, возможно, даже изменить наше собственное мнение. Одним словом, ссора – одна из самых основных форм обучения, изучения мира, обмена мнениями и мыслями. Именно поэтому ссора была и есть не угодна иудео-христианской культуре. В конце концов безмозглые «овцы», тщательно оберегаемые от разных мировоззрений – будут гораздо более сговорчивыми и послушными, чем наши «сварливые» предки.
Вакцина от тоталитаризма
История и особенно события 21-ого века показывают нам, как опасна излишняя толерантность обществ. Идеи нацизма или коммунизма не собрали бы такого кровавого урожая, если люди, живущие в этих тоталитарных системах, не дали бы на это согласие. «Я только подчинялся приказам» было гораздо более распространённой защитой подсудимых Нюрнбергских процессов; если бы не смирение и покорность российских коммунистов и почти всего советского общества, Иосиф Виссарионович до конца своих дней остался бы грубым комиссаром с комплексом Наполеона.
Тоталитарные идеи никогда не стали бы угрозой, если бы не существовали люди готовые воплощать эти идеи в жизнь. Не забывайте: люди, которые приняли коммунизм и воплощали его в жизнь, жили всего несколько десятилетий назад. С точки зрения истории, это было почти вчера. Мы не так отличны от этих людей. Наша современная система образования, наши социальные правила или наши законы – это всё строилось на фундаменте, на котором были построено кровавое здание тоталитаризма. И эксперимент Милгрэма, и его более новые (и менее спорные) версии доказывают, что пара десятилетий «свободы» не перечеркнут столетий идеологической обработки смирением и послушанием.
Были ли славяне сварливыми? С современной, насыщенной иудео-христианской идеологией точки зрения – возможно да. Но с точки зрения дохристианских славян – несомненно нет. Как ни смотреть, вопреки приписываемой им «сварливости» наши предки смогли создать общество не только богатое, но и достаточно стабильное, чтобы позволить развитие торговли, государственности и правовой системы. Несмотря на вменяемое им «разобщение» или «раскол», у них был общий язык, общие верования и обычаи (с гостеприимством во главе!), которые объединяли славян так сильно, укоренились в славянском обществе так глубоко, что они остались живыми до сих пор.
В наших временах многообразия и мультикультурализма было бы замечательно, если бы мы все, не только славяне или Родноверы, могли найти наши «разобщённые» языческие корни. Давайте будем «разобщенными» как дохристианские славяне: вопреки воинственности и разделению, давайте будем иметь общий язык, обычай и законы. Давайте спорить как наши предки на вечах. Имея собственное мнение – достаточно продуманное, чтобы не бояться критики – будем высказывать его вслух, с гордостью и будем позволять высказываться другим. Давайте спорить и, ради Богов, никогда не будем объединяться, ибо в одном Ибрагим ибн-Якуб был прав: человечество не пережило бы тоталитаризма славянских язычников.
Слава!
Десять заповедей логики, «религии» созданной для споров и распространяемой самыми известными язычниками Европы – древними греками и римлянами.